Вадим ФИЛИППОВ
Мекин не любил дирижаблей в частности и воздухоплавания вообще. И на то у него были свои причины. В далеко ушедшем детстве, в результате случайной ошибки,
его мечтой долго было построить огромный дирижабль, назвать его, понятно, «Нобиле» и получить за это Нобилевскую премию.
Построить воздухоплавательное судно, естественно, невозможно без солидной теоретической подготовки, и Мекин, даже маленький, это прекрасно понимал.
Поэтому он взялся за научные книжки – сначала полегче, типа «Занимательной физики» Перельмана. Дальше, впрочем, он уже не пошёл, и объяснял это так.
Первая (впрочем, и последняя) модель дирижабля была сооружена Мекиным из соломинок и папиросной бумаги. Он долго промазывал бумагу клеем,
чтобы она лучше держала тёплый воздух, и наконец остался доволен получившимся колбасообразным чудовищем.
Теперь оставалось осторожно наполнить уродца тёплым воздухом. И тут Мекин вспомнил картинку из Перельмана, на которой изображалась папироса,
дым из которой с одного конца поднимался кверху, а с другого опускался снизу.
Это должно было объяснять, что дым при прохождении через папиросу охлаждается и становится тяжелее воздуха.
Мекин же понял картинку не совсем верно и почему-то решил, что холодным дым становится, только если затягиваться.
Значит, если просто выдыхать папиросный дым, то он останется тёплым и дирижабль поднимется.
Итак, в один прекрасный день, точнее, вечером в сумерках, Мекин уединился во дворе за сараями, пристроил осторожно свою конструкцию
на перевёрнутом дощатом ящике, чиркнул спичкой и осторожно втянул в себя дым. На вкус дым был отвратителен,
но Мекин геройски набрал полный рот и принялся выдувать в соломинку, воткнутую в тело дирижабля.
Оторвавшись от соломинки, Мекин уставился на огонёк папиросы. Летние сумерки сгустились полностью и вдруг, и
Мекин внезапно перестал видеть всё вокруг – даже собственных рук он больше не видел, а в тёплой темноте существовала только огненная горошина,
неровно дышащая, медленно покрывающаяся чёрной коростой, в разломах которой всё ещё было видно пламенеющее нутро,
словно новая планета остывала в судорогах материков.
Мекин зачарованно сидел, сжимая догорающую сигарету обеими руками, когда на него из-за ящиков налетела разъярённая дворничиха, 
учуявшая запах дыма из дальнего угла двора, громко и бессвязно ругаясь, выдернула папиросу из мекинских пальцев,
сшибла толстенным задом дирижабль с ящика и тут же наступила на него, продавив середину. Мекин на ощупь нашёл обломки,
скомкал их в один большой ком, запустил его в темноту и шмыгая побрел домой.
Больше Мекин никогда не курил и не строил дирижаблей.
|
|
|
