|
Я был игрушкой, часовым орфеем,
несбывшегося хора корифеем,
бормочущим чего-то, что смешал,
был слышен шорох, лепестков опавших лепет,
в роскошной свето-тьме я шёл нелепо
и помнил только предыдущий шаг.
И с шорохом листвы горели свечи.
Артист и Фан — шагал ко мне навстречу,
сопровождал его в очках слепых конвой,
вождь игр хоровых — сквозь пятна света —
полуулисс — поэт эпохи нерасцвета,
комков, ларьков тюремных, местных войн...
Бой поседел — и образы седеют,
по лимбу бродит призрак СПИДа — брад не бреют —
он нёс по пояс бороду свою,
Аристофан — Овидий с Эврипидом —
товар эпохи той, когда из стали идол
переступил злату Палладу, как семью...
Харона лодка отплывала,
шло лето, осень шла, «этого мало...»,
и Лета тёмная текла
под городским мостом, страна вставала
с авто, витринами, поп-музыкой в дэнс-залах
на мегаполисе стола...
Он приближался, сгорбился и сжался,
сидела на плече сова—кот—жаба,
он был Верлен—Аполинер—Тулуз-Лотрек,
и он мне что-то говорить и петь пытался,
но в разговор по-прежнему вплетался
шум Сены—Влтавы—Рабы, прочих рек...
|
