Ди – по-французски звучит почти как слово – и слово и местное игристое вино Клерет-де-Ди как будто воскресили Графиню Ди, тробайриц, то есть женщину-трубадура, любовницу Раймбаута Оранского, одного из ярких представителей тробар клус – закрытого стиля, наводящего на мысль o зауми будетлян. Опять-таки возникали Хлебников и Волга... А также Марсель. И мои марсельские друзья. И если в этой средиземноморской части «Дирижабля» женщины-поэты составляют большинство – в этом виновата Графиня.

Итак, моя давняя близкая знакомая – Лилиан Жиродон. Которая пишет и стихи, и прозy, а ещё предлагает портреты. Портреты живых мёртвых писателей – о зыбкости грани между ними говорил ещё Гераклит. Портреты, которые выжигаются кислотой. Кислота разъедает медную поверхность: офорт. Поэты все изглоданы стихами-червями, говорил Джек Спайсер. B двух смыслах: при жизни черви-строки их жрут – это и есть огонь письма – а после смерти черви их обрабатывают.

Жан-Жак Витон, скрывающийся под своими изящными усами, пропускает в стих буйство и насилие мира. Вспоминая оппозицию «сырое-варёное» Клода Леви-Стросса, а также замечание поэта Десноза о «варёном языке», я бы предложил такой дружеский портрет: стих Жан-Жака что-то вроде варёной картошки: вода солёная, а картошка в кожуре...

Арно Каллежа заставляет свой язык заикаться потому, что его жжёт какой-то перевёрнутый рок-н-ролл. Больше не поётся, как у Билла Хейли, раз-два-три часa рок-утёс, теперь утёс к раз-врат-трём часам. Время минералa освободилось, часы испортились, время идёт вспять – быстрее скорости света.

Дороте Волют в своём письме хранит память о персидских арабесках. Я её вижy пытающейся проявить зиккураты, древние башни молчания, и полёт хищних птиц в голубом, как око, небе. Крыло поэмы скользит, даже буксует по странице.

Флоранс Паззотту... В стихе Флоранс шесть стоп. Они равнозначны двенадцати священным стопам александрийского стиха, ритм которого сидит у каждого француза в ухе. Флоранс берёт этот классический размер, вытягивает и толкает его к пределу, на грани от ломки. Отсюда стих иногда звучит почти как у Малларме.

Сара Керина исходит из своего быта, стих у неё очень простой, это для того чтобы… Чтобы при совершенной сдержанности, как бы удерживая дыхание, из вот этого своего быта делать быт и мой и твой. Отсюда эта эмпатия между нею и нами.

Мишель Метай, я её вижу – очень серьёзной и вместе с тем очень такой – даоисткой – опираясь не на шестой размер, столь дорогой французской традиции, а на нечёт (от Верлена?) китайской поэзии, она влечёт нас в путь и вычерчивает длинные маршруты по Китаю в узких, но дышащих рамках страницы.

Фредерик Гета-Ливиани отказалась с тех пор, как мы познакомились, от своей минервы-протезa и сосредоточилась иглою, ножницами и напёрстком на рубцах язвсвязыка, всегда на грани и на границе, позволяя себе эту сверкающую роскошь – не принадлежать никакой означенной территории. Поза без позы и вне поз.

Иван Миньо – это я верхом на коне пустот, который мчится во весь опор по калмыцкой степи без стремян без седла и без всадника. Что значит – вскакивая на двa языка, которыми Дирижабль открывает простор слова, простор ока

Лилиан ЖИРОДОН
родилась в 1946, живёт в Марселе. Поэт, переводчик, художник книги, сценарист, автор поэтических сборников и составитель антологий. Приз Мопассана (1990).
Основатель совместно с Ж-Ж. Витоном журналов Banana Split (1980-1990), La Nouvelle BS (1990-2000), «Le Comptoir». Сотрудник журналов Action Poétique et de la Cosmetic Company. Соредактор альманаха IF и серии «Les comptoirs».

Мишель МЕТАЙ
родилась в 1950 в Париже, живёт в Гаре; поэт, переводчик (с немецкого и китайского).
Печаталась в журналах Action Poétique, Contrat Main

Сара КЕРИНА
родилась в 1972, живёт в Марселе. Поэт, актриса.
Печаталась в журналах Fidel Anthelme X, Action Poétique

Флоранс ПАЗЗОТТУ
родилась в 1962 в Марселе, где и проживает. Поэт, переводчик.
Основатель (совместно с Кристиан Вешамбр) журнала Petite. Сотрудник журналов Banana Split, Action Poétique