колодец гримасничает но главный враг нашего существования – искусственный свет;
когда ты вырываешь собственные ногти, истекая слюной, покрываясь струпьями памяти
поезда брызжут в пространство и мимо него у меня есть
моя собственная реальность, невидимая, неплодородная
в руке – шнур занавеса, в кабинете – нарядные господа в бабочках
потягивают из длинноногих бокалов изысканное вино многолетней выдержки
цвета мыла для рук – разлив 1986 года
когда взорвался чернобыльский реактор
их птицы щебечут, серые соловьи, звеня, разбиваются
эволюция в движенье невыносимый крик выносит за словесные рамки взлохмаченных див
всё естественное, что действительно насущно
богатство неприглаженной материи, письмо почвы
мы любим мы благословляем их прикосновенья, бесконечно
любим и благословляем подошвы тропинок
и зимой вспыхивает листва на деревьях как общая радость
и ласковая рука смерти баюкает в жестяном сне побитую Лайку
хватит жизнь протирать до дыр как полиэтиленовый пакет
всё-таки неплохо выглядит, когда суставы звонят как колокола
благовест шествие и вот река течёт уже мимо спокойно как кровавый парад, в сентябре
в октябре в каких-нибудь городах вроде Одессы
первые упавшие листья, их декоративная грусть
смотри-ка, Рене, какие они ласковые, ведь и я
смог бы уже отправиться в путь?
