Эта река возникла в памяти человечества в то время, когда весёлые и безжалостные боги ещё посещали людей и бывало, даже влюблялись в смертных. Боги играли в свои игры и откликались на просьбы людей, не слишком заботясь о последствиях. Знала ли Афродита, посылая своего легкокрылого сына от Бога Войны на Кавказ, что его томительная стрела, пронзившая сердце Медеи, приведёт к столь сокрушительным последствиям?

Влюблённая Медея не только помогла предводителю аргонавтов Иасону выполнить все задания её отца, но и, избежав вероломства родственников, спасла его жизнь и жизнь его товарищей. Аргонавты уходили из царства отца Медеи с Золотым Руном, выполнив задание, которое должно было обеспечить Иасону возвращение царства, захваченного его дядюшкой. Молоденькая жрица Гекаты имела лишь стрелу Эрота в своём сердце, без благословления отца сбежала на корабль к заезжим героям. Герои были отборные. Упомянем лишь Орфея Фракийского, чья музыка сдвигала скалы и останавливала ветер…

За божественно влюблённой дочерью отец послал её брата. Путь через море Геллы, Геллеспонт, оказался перекрыт, и даже предательское убийство в храме брата Медеи не помогло аргонавтам пробиться домой кратчайшим путём.

Так началось грандиозное путешествие, о котором мы ничего не знаем. Река, отделявшая Фракию от Киммерии, река, вливающаяся в Понт, нынешнее Чёрное море, несколькими рукавами-ветвями, уходящая своими истоками-корнями в неведомые и бесконечные горы Запада стала рекой свадебного путешествия беглянки и ученика кентавра. Видимо, с тех пор установилась традиция измерения только этой реки не от верховьев, а от устья.

Река тогда называлась Истр. Говорят, так звали её фракийцы, жившие на её берегах. Через пару поколений, когда дети и внуки, в том числе и аргонавтов, разрушат Трою, на острове в устье этой реки после смерти от стрелы Париса, боги дадут иную жизнь славному Ахиллесу. Ныне остров, как и прежде, зовут Белым, Левкои. Но пока у Арго впереди 900 км плавания против течения до порогов, где река пробивает Карпатские хребты, Трансивльванские Альпы. Здесь горные склоны нависают над рекой, она резко сужается, мощь водных струй рвётся навстречу, и эти три километра теснин, верно, пришлось волочить корабль на верёвках вдоль берега. Через тысячу лет эти места назовут Катарактами, а через две с половиной тысячи лет, при турках – Железными воротами.

Герои всегда идут к себе, не в том смысле, что домой, но к первоосновам, к первосмыслам. Возможно, здесь, за Карпатскими хребтами, за которыми река вновь течёт по бескрайним равнинам, за тысячи лет до аргонавтов родилась арийская легенда о громовержце Индре, победившем змееобразного Вритру, громадой лежащего на холме.

Вритра и означает преграду, затор, хотя его мать и зовут Дану, поток, и её имя через века вновь всплывёт в имени этой реки. Видимо, здесь, на прародине ариев, Индра, сын силы, щедрый вседержитель, стоящий на колеснице, рассёк чресла гор и освободил воду, выпустил коров из пещер.

Странный образ. Но эти коровы и быки становятся тысячелетним символом окрестных гор и равнин. Рогатый скот арийцев был истинным богатством на их широких упорядоченных пространствах, противопоставленных узкому и тесному хаосу. Благородный человек, арий, занятием жизни имел упорядочивание, структуризацию. Жизнь – антиэнтропийный процесс, и древние арии это знали. Река, текущая с равнины в горы и побеждающая горный массив, дала незабываемый образ, оставшийся в Ригведе.

Равнина в среднем течении Истра веками позже была любима всеми скотоводами и кочевниками, приходившими с востока. Тысячи лет назад отсюда началось бесконечное путешествие арийских колесниц по степной зоне, достигшее далеко на востоке самой Кореи, где ныне раскопаны могильные курганы скифов. Всадники, не променявшие степного приволья на городскую цивилизацию, скифы, скоро вернутся на эти берега, а пока нам не известные кочевники смотрели со своих коней на одинокий корабль, плывущий по широченной реке на запад, против течения. Чудовище, взмахивающее крыльями по воде. Орфей пел и играл на струнах. Жизнь побеждала хаос и возвращалась к своим истокам.

Названия рек и гор в этих местах удивительным образом отчётливо читаются на ведийском языке. Далекие Татры, так и зовутся «там, туда». Приток, по которому аргонавты поднимались в горы, до сих пор называется Драва, скорее всего, от древнеарийского dravat, быстрый, стремительный. Море, в которое они в конце концов попали, ныне зовётся Адриатическим, но adri – это скалы на том самом языке Вед. Вспомните скалистые и изрезанные берега этого моря. Да и посмотрите названия других рек в ведийском языке: Сава от savati – течь, Соча от socati – блестеть, Випава от vibhava – богатый, сильный, Зила от sila – жила, Мура от mura – обтекающий, Крка от karka – красота, Надижа от nadati – грохотать, шуметь.

Лишь игра Орфея могла превозмочь силу этих рек и бесконечных гор. И лишь жрица Гекаты и любимцы Афины могли угадать приток, по которому можно было выйти к Адриатике. Иначе как бы они попали в реку Эридан, нынешнюю По на севере Италии, затем к островам Сирен, где Орфей заглушил их смертельное пение своей игрой, к Сцилле и Харибде у берегов Сицилии и, в конце концов, домой, в Иолк. Всё плавание у них заняло четыре месяца. Трудно поверить, но так пишет Аполлодор, собравший большинство сказаний эллинов во II веке до новой эры.

Так один из первых мифов не о богах, но о героях, очертил будущий Балканский полуостров, названный так много позднее на языке тюрков, пришедших сюда через тысячи лет.

Боги помогли получить Золотое Руно, но царство своего отца Иасон не вернул. Медея, пытаясь помочь любимому, обманом заманила соперника в ванну, где и прирезала, за что любовники были изгнаны из родных мест. В Коринфе Иасон попытался жениться на местной, только так по древнему индоевропейскому обычаю в те времена можно было получить право на землю. Медея не поняла доводов, мол, надо обеспечить детям будущее. Такого будущего Медея для себя не захотела, убила и царскую дочку, невесту Иасона, и своих детей от него.

Нищий Иасон погиб под обломками Арго, в тени которого он прилёг, вспоминая молодость. Медея, говорят, добралась домой, в Колхиду, где помогла своему отцу вернуть потерянную власть. Помощь Афродиты не принесла счастья ни Иасону, ни Медее. Но обоим было что вспомнить.

Афродита вмешалась и в ту катастрофу, что зовется Троянской войной. Она помогла Парису выкрасть красавицу Елену, дочь Зевса и Леды, у её спартанского мужа. Эллада обиделась вся как один. Два года собирали войско, затем по ошибке пристали к берегу Миссии, где правил сын Геракла, и разорили страну. Лишь через восемь лет собралось немалое войско вновь. Одна тысяча тринадцать кораблей, сорок три вождя, тридцать областей послали свои отряды. Обиженный муж привёл всего лишь 60 кораблей, а прославившийся в веках Одиссей и того 12. Но кто вспомнит имя упустившего свою жену спартанца, а имена Одиссея, Ахилла и Гектора помнят многие.

На помощь троянцам приходили и их дальние родственники фракийцы из-за Геллеспонта, и амазонки из-за Истра, и Эфиопы из-за Нила, но общее дело было сделано, за следующие десять лет войны разорён цветущий край, и наконец Троя пала. После этого эпохального события случилось такое же переселение народов, как и через полторы тысячи лет позже. Какие-то народы исчезли, какие-то поднялись, обломки неизвестных нам империй до сих пор тревожат воображение историков, в это время расселились греки по всему Средиземноморью. В Иберии, Италии, в Тавриде и Фракии, Иллирии... Участники той войны основали множество городов. Не только победители, но и побеждённые. Тысячи лет спустя, выводили народы и знатные рода свои корни от участников той войны.

Эней, вынесший своего отца из горящей Трои, совершил путешествие по следам аргонавтов, только в обратном направлении, до западного побережья Италийского полуострова. Его потомки, вскормленные волчицей и дятлом, в 753 году до н.э. основали город, которому орлы предрекли 12 веков существования, город, который позже назовут Вечным. Через столетия потомки Энея вернутся на троянский берег, и орлы их легионов займут весь Истр, от горных истоков до самого устья, где эта бесконечная для греков река несколькими рукавами впадает в море, займут они и Колхиду и подчинят берега Понта Эвксинского, но всё это ещё впереди.

Через несколько сотен лет после Троянской войны на берега Истра явились тысячи строителей. Они уже сделали грандиозный мост через Боспор под руководством мастера Мандрокла, и теперь им предстояло построить мост через величайшую из рек, известных на тот момент. К 514 или около того году до н.э., сын Гистаспа, Дараявауш, более известный нам как Дарий, за восемь лет разбил в 20 битвах сепаратистские восстания в Вавилоне, Мидии, Маргиане, Парфии, Армении, Саттагидии, Сагартии, Египте, Эламе и мятеж в самой Персии. Погибло 150 тысяч человек, сотни людей посажено на кол, царь царей и солнце вселенной не чурался грязной работы и собственноручно отрезал носы, уши и языки... Наконец, восстановив, как ныне говорится, вертикаль власти, он отправился в большой поход.

Говорят, участвовало в нём до 800 тысяч человек, говорят, причиной похода было давнее, за сотни лет до этого, нападение скифов на Египет, или древние обиды, нанесённые самим персам. Скифы появились на берегах Истра сотней лет раньше, но на Египет, возможно, ходили прямиком из прикаспийских степей. Люди, конечно, в те времена были более злопамятны, а пропаганда работала не хуже, чем теперь, но всё-таки не ясно, почему Дарий решил отправиться с таким огромным войском в северные степи за Истром. Его зороастрийская держава простиралась от Египта до Индии, внутренних проблем и так хватало, хотя и ресурсы были огромные.

Может быть, искал древнюю арийскую родину? Ведь персы не зря теперь называют свою страну Иран, как их научили в начале XX века новой эры немецкие ученые. Иран, Ариана – страна истинных Ариев, с которой эпигоны тех замечательных учёных, недообразованные нацисты, хотели иметь союзные отношения.

Ну, до этих рейхов и империй ещё далеко, а персидская, казалось, была в полном расцвете.

Возможно, Дарий готовил подчинение греческих городов, которые в сравнении с его империей были карликовыми государствами. Ионическое побережье с греческими же городами было покорено его предшественниками. Греки издавна отличались умением поговорить и порассуждать, а значит, умели сообща строить и торговать, и их, конечно, хотелось держать в подчинении, как ценный элемент многообразия источников налогов, но, пока на другом берегу живут свободные собратья, не избежать проблем и здесь, на подвластных территориях.

Но почему не двинуться после переправы на юг? Нет, Дарий, как истинный арий, перейдя пролив, выбирает правый путь и ведёт свои полчища на север, в лучшую сторону, как говорили ещё в Ведах. Ионические греки строят для него на шее Истра, в двух днях пути от моря, там, где рукава ещё не разделились, второй великий мост.

Армия Дария прошла даже за Танаис, Дон, но не дошла до Ра, будущей Волги, иначе греки бы узнали о ней на семьсот лет раньше. К зиме, потеряв 80000 человек, армия вернулась ни с чем. Ни победы, ни поражения, ни славы, ни богатства. Впрочем, ограниченный контингент был оставлен во Фракии, которая вскоре подчинилась персам, а царь Македонии Александр, предок того самого, выдал за предводителя персидского отряда Багабухша свою дочь. Так эти горы и реки стали частью империи, простиравшейся от Памира и Гималаев до Дуная. Вновь образованная сатрапия называлась Скудра.

Жили здесь одни фракийцы и македонцы или в сатрапию входили и иллирийские племена, теперь не ясно, но далеко на западе полуострова в регионе расселения иллирийских племён до сих пор имеется город и озеро с древним названием Скодра, ныне город Шкодер в современной Албании. Албанцев до недавних пор многие объявляли поздними переселенцами, и даже их язык считался испорченным славянским, но оказалось, что они чуть ли не прямые потомки древних иллирийских племён, живших в горах и на побережье от Италии до греческого Эпира. Впрочем, и самих иллирийцев некоторые учёные из нынешней Словении считают выдумкой, мол, жили здесь всегда славяне, или, даже ещё точнее, словенцы, но об этом позже.

Священными птицами иллирийцев были гуси-лебеди.

Иллирийцы, конечно, не были единым народом. Жившие ближе к побережью Адриатики и контактировавшие с греческими колониями энхелеи, пеоны, иллиры, тавлантии уже создавали государства. Либурны занимались пиратством на севере Адриатики. Дарданы и ардии совершали грабительские набеги на соседние Эпир и Македонию. Далматы и паннонцы жили пастушеской жизнью глубоко в горах.

Фракийские племена, жившие на территории нынешней Болгарии и на север до Карпат, были не менее многочисленны, и могли бы обладать большой силой, если бы объединились, но, как и все горцы, они были разобщены, а молодежь, как всегда, норовила пограбить соседей за перевалом, что приводило к конфликтам и дальнейшему разобщению. Когда фракийцы геты и даки в конце концов построят единое государство, будет слишком поздно – легионы детей волчицы выйдут на берега Реки. Но первый толчок к консолидации всем этим народам дала Персидская держава.

Для древних греков Фракия, расположенная на севере, всю их историю представлялась страной тайн и загадочных мистерий, нечто вроде Гималаев для Индии.

Видимо, не даром Орфей был рождён здесь музой Каллиопой и богом реки Эагр. Сюда же после путешествия на Арго он вернулся уже признанным мастером игры на струнных инструментах. В Древней Греции их было не мало. Форминга, лира или кифара, для узнаваемости напишем это название так – китара, были ещё псалтерий и самбика. Кстати, псалтерий, кажется, прямой предок северных гуслей и кантеле. Лишь духовые да ударные инструменты не любил Орфей, все эти пастушеские флейты, боевые трубы, корну, авлосы и сиринги, все эти шумные тимпаны, цимбалы, систры, кроталы, псифиры, роптры и прочие. Ведь все они использовались для охоты и войны, для отпугивания и внесения сумятицы, но никак не для успокоения и приручения.

Священными животными фракийцев были бык, лиса и змея.

В одной из долин Фракии змея укусила Эвридику. Возлюбленная жена Орфея ушла в мрачный Аид. Миф об Орфее и его шаманском путешествии в мир теней, где своей песней он подчинил и трёхголового пса, стерегущего выход из царства теней, и Харона, который безропотно перевёз его через реку мёртвых, стал в VI веке до н.э. одной из главных философских тем (хотя возвращение Евридики оказалось неудачным). Но в этом странном иллиро-фракийском мире неудачные битвы и путешествия почему-то оказываются самыми значимыми.

Сатрапия Скудра, образованная на Иллиро-фракийских землях, использовалась персами для попыток завоевать Грецию ещё не один раз. Был и поход Мардония, чей флот погиб у мыса Афон, был и поход Ксеркса, прославивший в веках триста спартанцев.

Греция – эта тоненькая, извилистая полоска берега, выстояла, и, как и предполагал Дарий, города ионического, азиатского побережья также скинули своих тиранов и освободились от владычества персов. Свободная Греция строила и училась разговаривать о том, что непознано и неочевидно. Хорошее образование и предприимчивость создали огромный мир греческих колоний от Кавказа до Италии. Извилистые берега каким-то образом повлияли на формирование извилин в мозгах этих людей, создавших очень сложное сообщество, требующее интеллекта – демократию.

Сельское население пригородов поклонялось всё больше Дионису, богу винограда и прочей растительности, его культ сопровождался обильными возлияниями и был весьма популярен среди народа. Согласно мифу, служительницы Диониса, менады, заглушили стуком тимпанов музыку Орфея и, теперь уже неудержимые и возбуждённые его отстранённостью от женщин после смерти Эвридики, порвали его на части. Чтобы не повадно было быть выше толпы. А то каждое утро всходил на гору Пангея и поклонялся солнцу, да и вообще служил Аполлону. Проще надо быть и ближе к народу.

В среде интеллектуалов с V века до н.э. распространилось орфическое учение, синтез аполлонического и дионисийского начала. Учение орфиков оказало сильнейшее влияние и на Пифагора, и на всю литературную и философскую мысль Древней Греции... Певец стал родоначальником наисвятейших мистерий древности – Элевсинских. Истр превратился в реку столь важную для поэтов, как и морской горизонт, без которого невозможно создать поэтическое.

ВЕДЬ, КАК ИЗВЕСТНО ПРОСВЕЩЁННЫМ ЭЛЛИНАМ, ВАРВАРЫ ПОТОМУ И БЕССЛОВЕСНЫ, ЧТО ЖИВУТ СЛИШКОМ ДАЛЕКО ОТ МОРЯ.