|
В ТЕНИ ПИРАМИД
Историки сходятся во мнении, что Кострому основали выходцы из Египта. Однако кто и зачем – доподлинно неизвестно.
По одной версии, это были шумеры, по другой – пропавший легион Птолемея, по третьей – заблудшее в пустыне
Моисеево племя.
История основания города стала классическим сюжетом и неоднократно использовалась русскими писателями, художниками
и композиторами (А.Н.Островский, «Снегурочка», Б.М.Кустодиев, «Русская Исида», А.И.Берендеев, «Сказание о граде
Костромы»).
Название Кострома получила от языческого божества, олицетворяющего круговорот жизни. Чучело Костромы торжественно
сжигали весной, провожая зиму и встречая лето. В образе Костромы сохранилась память о культе Исиды, матери
природы и владычицы всех стихий, а сам город Кострома – не что иное как легендарная Александрия Египетская,
воссозданная на новом месте и с учётом местного колорита.
Традиционно статую Исиды воздвигали в виде молодой прекрасной женщины. А чучело Костромы мастерили из тряпок,
обматывая ими просмолённую деревяшку. Помимо пародирования высокого прообраза в духе описанной М.Бахтиным
«карнавальной культуры», здесь налицо явный отзвук египетского обряда мумификации. Кострому сжигали, посвящая
Солнцу (по-египетски – Ра; кстати, и Волга в древности называлась Ра, что вряд ли совпадение).
Изначально город имел солярную планировку. Однако низкое солнце высоких широт давало чрезмерную затенённость улиц.
Предпочтительней оказалась гипподамова система, когда улицы пересекаются под прямым углом. Очевидно соотнесение
архитектуры древней Александрии и более поздней Костромы – оба города расположены на большой воде, в обоих есть
библиотеки.
Но главное – знаменитая Костромская каланча пропорциями напоминает Фаросский маяк
в Александрии – седьмое чудо света античного мира. Правда, опять же в духе «смеховой культуры» Бахтина, сооружение
парадоксальным образом сменило функцию – вместо того чтобы жечь наверху огонь для помощи водоплавающим землякам,
костромичи хранили в башне воду и заливали ею огонь городских пожаров.
Пожары были особенно часты и разрушительны в праздник Костромы. Так, в засушливый год от неправильно подожжённого
чучела сгорел древний костромской кремль.
|
 |
Афанасий Иванович БЕРЕНДЕЕВ (1839-1902)
СКАЗАНИЕ О ГРАДЕ КОСТРОМЫ
Оратория
CD 1
1. Увертюра
2. Марш войска Чармаса («Здесь будет новый град»)
Strepitoso alla marcia
3. Хор военачальников («Устали мы! Доколе...»)
Lamentoso eroico
4. Ариозо Чармаса («Не плачь по мне, Александрия»)
Cantando affettuoso
5. Кантилено Кайласа («Ты обещал! Ты помнишь про маяк?»)
Zelosamente con fuocо
6. Интермеццо (Строительство маяка)
Festivamente con brio
7. Моление Кайласа («Услышьте, духи!»)
Misterioso con calore
8. Ария Духа огня («Мне в жертву деву Кострому...»)
Largo lugubre
9. Финно-уйгурские пляски.
Incalzando senza grazia
CD 2
1. Сообщение Кайласа («Увы мне! Кострому должны...»)
Mesto doloroso
2. Ария Чармаса («За что, о духи, мне такое горе?»)
Perdendosi non tanto festive
3. Дуэт Чармаса и Костромы («Чтоб счастлив народ твой...»)
Rubato spirituoso
4. Зажжение огня.
Animate funebre
5. Куплеты Духа огня («Бросая деву в пламя...»)
Scherzando feroce
6. Смерть Чармаса («Нет, не позволю я!»)
Passione delirioso
7. Смерть Костромы («Зачем мне жить теперь?»)
Dolente semplice
8. Смерть Кайласа («Да будет вечной их любовь!»)
Rallentando perdendosi
9. Финал («Живи, Кострома!»)
Tutti maestoso
Исполнители: артисты Императорского Александрийского театра (запись 1912 г.).
Цифровая реставрация: СКБ «Костер» (2002 г.) |
МАРЕВО МИРА
Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва...
Пожалуй, только Атлантида вызывает больше споров, чем Москва. В научных кругах Москва считается либо назидательным
поучением, либо народным изложением космогонических представлений о загробном мире. В кругах же околонаучных Москва
является объектом абсолютно фантастических гипотез, преимущественно эзотерического свойства.
В сказаниях, составляющих московский мифологический цикл, Москва – центр Вселенной, средина мироздания; она стоит
на семи холмах, омывается пятью морями и окружена тремя кольцами дорог (что созвучно мифу об Атлантиде).
Концентрическое строение града вообще характерно для фольклора – в московских же мифах оно подчеркивается наличием
в самом сердце Москвы неприступной крепости, защищённой высокими стенами и башнями, украшенными рубиновыми звёздами
(любопытно, что в племенах североамериканских ковбоев бытует парафраз этой легенды: сказка о городе с изумрудами на
башнях в стране Оз).
Предания говорят не только о надземном городе, но и о глубоких подземельях, где в Московском Некрополитене
хтонические чудовища охраняют несметные сокровища: шапку-мономаху, алмаз-орлов и яйца-фаберже. Подобная зеркальная
топография весьма характерна для мифологического сознания.
С московским кремлём связан особый цикл легенд: кремль якобы построен загадочными «фряжскими мастерами», правили
там цари Горох, Пушка и Колокол, и он, словно Феникс из пепла, возрождался каждый раз после сожжения неисчислимыми
врагами: от Мамая, Бабая и Тохтамыша до Лже-Дмитрия и Наполеона...
Наивно говорить о реальности московского кремля. По всей видимости, он лишь собирательный образ, фантастическое
преломление в народном сознании цепи катастроф, приведших к исчезновению кремлей почти во всех русских городах.
ОБОРМОТ НА ТОГО, КТО ИДЁТ МОСКВУ ИСКАТЬ
Зарею оденусь, ветром опояшусь, ночью опотычусь; не криком кричу, из нутра бормочу. Идёшь за лес темный, за край
светлый, под рубинову звезду, на неведому беду, на чистое тело, на верное дело, в сень, в жмень, на бел-горюч кремень;
придёшь в ясную зорю, в заводы тёмные, под звезды чистые, за стены высокие. Успокой тоску, брось печаль, не ходи в
даль, ходи близко, сиди низко. Как с костра зола, как с гуся вода, как с дуба труха, пропадёшь, не дойдёшь, не
найдёшь. Помоги, солнце; помоги, заря; помоги, гром; помоги, вода, пока не случилась беда. Замкну слово засовами,
ключи под бел-камень брошу, крепко будет, нерушимо, неколебимо. Чур тебя, чур тебя, чур тебя.
| |
|
