Dirizhabl 15

АНТИДАРВИН

Выходец из поволжских немцев Иван Иванович Фритцер-Шмитт – земляк, однокашник, ровесник, напарник и непримиримый антипод Василия Алексеевича Саратова. Вскоре после отчисления из Казанского университета за разгром кафедры животного магнетизма (опустошил лабораторные аквариумы, выпустил в Казанку популяцию электрических налимов Бенардаки), он был уличён полицией родного Покровска в новой авантюре. Фритцер-Шмитт озаботился привитием свободомыслия тягловому скоту.

Не имея возможности привлечь вольнодума к ответственности по политической статье (наказания за агитацию среди животных Уголовным Уложением Российской империи не предусматривалось), судьи придрались к его опытам по выведению бесхвостой крысы, обвинив в подрыве санитарной нормы в уезде. Вивисектора-анархиста сослали на уединённый бугор Голо-Покосной гряды в устье Волги близ станции Красный Кут. Как известно, песчаные бэровы бугры волжской дельты отличаются пустынной скудостью животного мира. Однако, приунывший было биолог вскоре нашёл выход: подводный мир у бэровых бугров кишел разнообразием. Фритцер-Шмитт с головой окунулся в работу. Ежедневно он отлавливал пару каспийских тюленей для опытов, а для стола бочками засаливал воблу, головля, леща, ерша, сома, судака, карпа, жереха, сазана, карася, окуня, бычка, щуку, налима и чехонь.

Оригинальный подход учёного был основан на отрицании сразу всех противоположностей: и ламаркизма, и дарвинизма в том числе. Приобретённые признаки, по Шмитту, служат вовсе не борьбе за существование, а созданию среди животных сообществ своеобразной «кассы взаимопомощи». Он вновь вернулся к своим волам, поместив их в одну запруду с каспийскими тюленями. Экспериментатор был убеждён, что ощущая собственную беспомощность в воде и наблюдая при этом за отличными приспособлениями у ластоногих, волы обретут ласты. На опыты Шмитта заинтересованно посматривали жители расположенных неподалёку колоний Логенфельд и Розенфельд, деревни Лавровка и села Ахмат. Ведь скот в тех краях по железной дороге не перевозился, а отправлялся исключительно водою – и выведение породы, способной к самоплаву, сулило изрядную экономию.

После Февральской революции Фритцер-Шмитт добился превращения станции Красный Кут в биостанцию. Гражданская война лишь ненадолго прервала исследования – уже в 1919 году здесь был открыт филиал Астраханского заповедника. Однако вскоре питомник закрыт, теория Фритцера-Шмитта объявлена ложной, а её автор сослан в родной Покровск. Поводом для разгрома явилась статья в «Правде Правобережья» за подписью саратырского комиссара Василия Саратова. Давний недруг Шмитта утверждал, что «...под видом биостанции браконьеры-анархисты организовали самогонный притон с идеалистическим уклоном». Хотя сами биологи настаивали, что спирт был им нужен исключительно для консервации эволюционных фаз волотюленей. При расчистке бывшей биостанции под будущие гнездовья малого баклана от неосторожной искры возгорелось пламя в спиртохранилище. Оттуда пожар перекинулся на пропитанный каспийской нефтью песок и испепелил древний, основанный ещё ханом Аюкой краснокутский кремль.

ВЗАИМОПОМОЩЬ В ЖИВОТНЫХ СООБЩЕСТВАХ КАК УСЛОВИЕ ИСКУССТВЕННОЙ ЭВОЛЮЦИИ (НА ПРИМЕРЕ ВЫВЕДЕНИЯ ПОРОДЫ КРУПНЫХ РОГАТЫХ ЛАСТОНОГИХ)

И.И. ФРИТЦЕР-ШМИТТ
(К.-Кутская б/ст.)

Журнал Саратовского Добровольного Общества
испытателей живой природы, получено
редакцией 12/02 1922 года

отрывок

...Вспомним один из примеров приобретения признаков по Ламарку: «...во время приступов гнева, – пишет тот в «Философии зоологии», – особенно частых у самцов, их внутреннее чувство своим напряжением... направляет флюиды к указанной части головы... благодаря чему образуются твёрдые отростки». Десятки исследователей разделяют это положение великого француза, но они же не решаются на следующий шаг. А ведь с тем же успехом животные могут выращивать не только «твёрдые отростки» рогов, но и не менее твёрдые убеждения.

Сезонные наблюдения за волами, гоняемыми чумаками в соляных обозах по Эльтонскому тракту вблизи Покровской слободы напротив Саратова что на Волге, позволили мне начать практическую работу в этом направлении исследований.

Передвигаясь вместе с обозом и регулярно агитируя среди волов, я добивался роста их свободолюбия, выражавшегося в неповиновении чумакам.

К сожалению, опыты были прерваны указанными чумаками в самом многообещающем месте. Вернувшись в Покровск, я временно занялся грызунами как более доступным для опытов животным сообществом.

Целью моей была сравнительная селекция бесхвостого вида, достигаемая альтернативными путями:

1) резекцией хвоста у молодняка в нескольких поколениях;

2) совместное содержание крыс и ящериц, убедительное с точки зрения необязательности хвоста для поддержания жизнедеятельности особи.

К сожалению, и на этот раз опыты мои прервались по независящим от меня обстоятельствам. Однако, судьбе было угодно предоставить мне уникальную экспериментальную площадку в устье Волги, среди множества ериков и речек её дельты (Эсаул, Кривой Буз, Кигач, Рыча, Быстрая, Бузан).

Именно там на опытах по выведению волотюленя я убедился, что в эволюции место борьбы по Дарвину нередко занимает содействие (кооперация), ведущее к такому развитию умственных способностей и нравственных качеств, которые обеспечивают данному виду наилучшие шансы жизни и распространения. Иными словами говоря, взаимная помощь представляет такой же закон животной жизни, как и взаимная борьба...

ЦАРИЦА ПОЛЕЙ

Рождение топонима Мышкин традиционно связывают с местной легендой: некий князь прилёг отдохнуть на берегу Волги, проснулся же от того, что по его лицу проползла мышь. Поначалу князь рассердился, но увидев, что мышь спасла его от подползающей змеи, прославил животное в имени нового города.

Исследователи видят в этом иносказании языческое противопоставление земледельческой и воинской культур и, соответственно, культов Велеса и Перуна. Мышь как животное, кормящееся плодами труда пахаря, олицетворяла Велеса, змея же издревле была символом бога громовержца Перуна. Время создания легенды пришлось на разложение общинного строя с его собирательством, рыбалкой и грабежом – и на возникновение феодального хозяйства с его трёхпольем, двукольем и правом первой ночи.

Подобные легенды записаны почти всюду, правда в роли мыши выступают другие грызуны: в Североамериканских штатах – скунс, в Южноамериканских – опоссум, в Канаде – бобёр, в Гренландии – лемминг, в Бразилии – капибара, в Патагонии – шиншилла, в Индии – мангуст, в Индонезии – вомбат, в Сомали – голый землекоп, в Эквадоре – эквадорский ценолест, в Чили – чилийский ценолест, в Перу – перуанский ценолест или инка, в Англии – выдра, в Сибири – ондатра, в Тюрингии – сурок, в Танзании – хомяк, в Новой Зеландии – полинезийская крыса, в Австралии – крыса сумчатая.

С мышкинцами связана и другая хрестоматийная история – по преданию в лихое время мыши разбудили своим писком жителей и таким образом спасли город от разрушения кочевыми финно-уйгурскими племенами.

Неудивительно, что после всего этого мышь стала священным животным для горожан, ей посвящались праздники и ритуалы, а на ранних этапах даже приносились человеческие жертвы. И сегодня в краеведческом музее Мышкина можно увидеть артефакты этого поклонения: вырезанные из дерева и моржового клыка мышиные фигурки-амулеты; расшитые изображениями т.н. «мышиного короля» парсуны; миоморфные гирьки, точила, скрипела, грузила.

Совершенно очевидно, что мышиный культ непомерным бременем лёг на городское хозяйство. Пастбища и гульбища кишмя кишели мышами. Защищённые княжеской охранной грамотой, грызуны бесконтрольно плодились из лета в лето.

Наконец, выев все сыпучие припасы в амбарах и выпив всё пиво в ледниках, разросшаяся популяция перешла на подпорченное зерно с глубины погребов и на тяжёлую воду с самого дна колодцев.

Изрешечённый многочисленными ходами и норами грунт под городом не выдержал тяжести древнего мышкинского кремля и обрушился. Вместе с кремлём погибли и многочисленные серые обитатели мышкинских катакомб.

КАК УИРО НЕ ПОЙМАЛ ВАКАТАУ

маорийская легенда

Были два человека, Вакараро и Вакатау. Отправились они ловить рыбу. Но встретился им хитрый Мауи и предложил отведать перебродивших плодов. Вакараро отказался, сказав: «Я пойду ловить рыбу». А Вакатау не отказался, сказав: «Я пойду ловить рыбу потом, когда наемся перебродивших плодов, которые предлагает мне Мауи». И, отведав плодов, лёг и уснул на берегу. А Мауи тем временем побежал бегом к злобному змею Уиро и сказал: «Смотри, Уиро, на берегу спит человек Вакатау. Давай убьём его, съедим его сердце и станем бессмертными». И Уиро открыл глаза и пополз туда, где спал наевшийся перебродивших плодов Вакатау. Крыса же носила имя Ти-лалофонуа. Она пробегала мимо спящего Вакатау и почуяла запах перебродивших плодов, которые остались недоеденными. И так ей их захотелось, что не стала она бежать кругом, а решила прыгнуть прямо через Вакатау. Однако правой пяткой угодила в нору, которую накануне вырыл в песке рачок Туа-наквалу, оступилась и упала прямо на лицо Вакатау. Тот с перепугу решил, что душу его собрались забрать колдуны из Нижнего мира Фафа, замахал руками, закричал и побежал прочь. И Уиро не догнал его. А Мауи плюнул от досады прямо в море, слюна его отвердела, и появился Нгаунга-толо. А крыса Ти-лалофонуа вдоволь наелась перебродивших плодов.