Папа в войну был в партизанах, там вступил в партию. После войны такие заслуги отмечались, его назначили начальником с личным шофёром. По делам он уехал в местечко Уб, и вот мы к нему приехали в гости. Двор, где мы жили, по периметру окружали маленькие дома с выходом во двор. По двору ходили куры. Мне как столичному жителю это было очень интересно. Был какой-то праздник, дети (и мы с сестрой) делали из тыквы черепа, вставляли в середину свечу, прицепляли к палке и пугали людей. Тогда мне было точно три года. Вот сидим мы с папой в открытой машине, едем по белой каменистой дороге. Я прошу шофёра: езжайте пожалуйста скорее, вы делаете мне счастье. Папа и шофёр смеются, машина несётся быстрее, ветер обдувает лицо, так приятно (папа потом вспоминал этот случай).

Папа человек был очень молчаливый, сам считал это недостатком, но иногда мог подшутить, рассказывал замечательные сказки, которые сам придумывал. И вот он рассказал местным тёткам во дворе, что якобы, когда он вечером возвращался по переулку, мимо заброшенного дома, оттуда из подвала раздался низкий скрипучий женский голос – место звали Бабин Сач!

И так несколько раз.

Этот рассказ привёл в ужас население двора, и больше по той дороге никто не ходил, а папа смеялся.

Сербы и болгары хорошо относятся к русским. Это историческая память – русские освободили эти народы от турок. Пятьсот лет под Османской империей даром не прошли, некоторая часть мусульманского населения так и осталась в стране. Мы снимали комнаты на первом этаже красивой виллы. Часто по улице проходили албанцы. Они были пильщиками дров. Звали их шептары, в переводе – дети орла.

Мои родители прожили четверть века в Югославии без гражданства и особо без него не страдали, папа даже ухитрился совершить круиз по Средиземному морю без всяких документов. Эмигранты первой волны не утруждали себя погоней за грин-картой, поскольку были уверены, что рано или поздно вернутся домой. После войны многие получили советское гражданство – родители были горды своими новенькими паспортами. В какой-то момент партизанских подвигов Тито, его из-под самого носа немецких карателей выхватил со скалы советский самолёт, так что после войны отношения складывались лучше некуда. Но потом между Сталиным и Тито чёрная кошка пробежала. Теперь владельцам советских паспортов пришлось туго. Начались всяческие притеснения, многих замучали в тюрьмах. Папу вызвали на бюро и только спросили: ты за Сталина или за Тито? Папа сказал, что за Сталина – клади партбилет. На этом разговор был закончен, с работы его тоже выгнали, хотя держали некоторое время в надежде, что папа откажется от советского гражданства – с хорошим специалистом не хотелось расставаться.