То, что происходит с человеком – это всё защита сознания, чтобы оно не разорвалось брызгами, как какое-нибудь раскрученное солнце. И это ограничение сознания – мне опять приходится всуе подумать о Боге, – оно заложено в природу человека.

И поэтому самый большой труд, который даётся на Земле, это попытка понять другого, попытка признать другого, понять, что кроме тебя есть другой. На этом замешано всякое религиозное сознание, да и всякое вообще сознание. Это почему-то невозможно – понять другого.

...Я подумал, что человек – большая биологическая мембрана, поскольку существует целомудрие, которого не существует в других видах, разовое проникновение в одну сторону. Мембрана – это очень сложное биологическое понятие, которое в одну сторону пускает, а в другую – не пускает. Это клеточный, молекулярный уровень, хитрые и великие всё дела, которым, может быть, если не будет окончательной катастрофы, человечество посвятит свой приблизительный разум.

Я недавно подумал, что время – это тоже мембрана, что это граница, и она пропускает нас в одну сторону. И мы находимся в этой дрожащей мембране времени. Как же наше сознание защищено? Оно защищено тем, что мы не понимаем другого человека, иначе тоже катастрофа...* Но когда я говорю, что я шёл и подумал, и если это действительно будет правда, то как-то более-менее понимают...

Так что говорить надо ровно столько, сколько сможешь. Желательно ещё говорить когда хочешь. Если начнёшь взвешивать, представляет ли это интерес, ты попадёшь опять в ту же самую ложную систему, когда ты должен сказать правду. Свобода есть свобода. Хочешь – сказал, хочешь – не сказал, сам за это поплатился, если дураком оказался, то ты им и есть.

---

*) до этого места – из интервью издательству «Запасный выход» летом 2005; после – из интервью издательству «Дирижабль» летом 1990