DIRIZHABL 7: Page 24
Кстати, во время Колиной учебы у Вити в Москве в Зоологическом музее открылась выставка бабочек, и он нас торжественно пригласил туда с Левиком и Колей.
— Можно я не пойду?— спросил у меня Коля.— Или мы туда придем с закрытыми глазами и в таком состоянии пробудем до фуршета.Как ты думаешь, энтомологи вообще устраивают фуршет?
Он был горяч, как ахалтекинец, мой троюродный Коля, в его руках всегда таял шоколад.
Он был неотразим, правда, уже не в белом костюме, как раньше,но в длинном зеленом пальто швейной фабрики «Сокол», которое я ему на второй день принесла в общежитие.
— Шикарно на мне сидит! Почти как раз!!!—восхищался Коля. — Я так люблю новые вещи! А чье оно? Откуда оно у тебя? Расскажи мне историю этого пальто!
Я же только гладила в ответ его рукава утюгом — они ему были длинноваты — молчала и таинственно улыбалась. Не хотелось говорить, что это пальто Левика,которое он купил сто лет тому назад, ни одного раза не надел и очень возмущался, когда я его уносила.
— Ты постоянно ищешь в жизни человека,— кричал он,— которому ты бы могла отдать все мои вещи.
— Это специальное пальто для лиц кавказской национальности, объясняла я Левику, — чтобы они казались московским милиционерам, которые их шмонают, новыми русскими. А Коле я сказала:
— В этом пальто тебя никто не остановит, как бегущего бизона.
— А если остановит, — ответил Коля,— я плюну им под ноги, чтоб они видели, какой я культурный, что даже не хочу с ними разговаривать.
Кстати, он мне потом сказал:
— Из-за твоего пальто меня теперь на улице никто не принимает за молодого азербайджанца, как раньше, а все — за старого еврея.
— Сюда нужен шарф, — заметил Коля, любуясь собой в зеркало.
— Пожалуйста! — говорю я и достаю старый добрый шарф из козьего пуха, который провалялся у нас в сундуке не один десяток лет. Он им элегантно обмотал шею.
— У меня шея — уязвимое место,— пожаловался Коля. — Не смотри, что я такой плотный, меня очень легко удушить. ПЕРЧАТКИ! — царственно произнес он и, не оборачиваясь, протянул руку.
— Прошу! — говорю я и выдаю ему вообще неизвестно какими судьбами попавшие ко мне кожаные перчатки, которые имели один только Бог знает чьи очертанья руки с ужасно короткими толстенькими пальцами.
— Какие пальцы короткие, — удивился Коля. — Даже не верится, вообще, что такие бывают на свете.
Померил, а они ему тютелька в тютельку.
К этому комплекту в голос напрашивалась шляпа. Коля Гублия был бы совсем тогда как Депардье или Челентано. Напрашиваться она, конечно, напрашивалась, но ее-то у меня как раз и не было. Зато у меня была вязаная шапочка Левика с красным колокольчиком на макушке. Там все так здорово продумано — он идет, а колокольчик звенит, причем довольно громко. Левик ее очень редко надевал, поскольку вязанные мной шапочки мало кто решается носить, кроме меня — очень уж это авангардное сооружение. Если человек идет по городу в моей шапке, будьте уверены, его видно, а в данном случае, слышно за версту. Все на него смотрят, оборачиваются, некоторые смеются и показывают пальцем. Как-то я свою шапку дала поносить одному там французику, а его случайно на улице в центре Москвы встречает моя мама. Узнала на нем мою шапку, схватила за рукав и кричит:
— ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ С МОЕЙ ДОЧЕРЬЮ???...
— Ты, наверно, думаешь, что я голодранец? — забеспокоился Коля.
— Ни на одну секунду! — говорю я. — Просто у меня в доме такое безумное количество вещей, что я могла бы одеть с ног до головы, включая трусы и лифчики, небольшой какой-нибудь тихий приморский городок типа Сухуми.
— Роскошное пальто, — еще раз повторил Коля уже на улице, с удовлетворением ловя на себе изумленные взгляды прохожих. — Мне только не нравится название фабрики, на которой оно
изготовлено. Так грузины все любят называть: Сокол! Чайка! Орел! Буревестник!
Предыдущая
