Теперь зимую я, друзья, поближе к милому пределу,
В моем мешке и скверный чай, и запах хвои неживой.
Я сочиняю свой роман, а солнце клонится к закату.
Четыре стороны дождя и пять свечей в одном ряду.
Коль не забыли вы меня, так не забудьте ровно месяц,
Вполне достаточно, чтоб всласть в родных пенатах поплутать.
Когда-нибудь я расскажу — какие здесь бывают грозы
И сколько странных мелочей случается в пустом лесу,
Когда утихнут птицы в нас и крылья станут ледяными,
И кто-то скажет: пусту быть. И быть не быть — уже пустяк,
Зачем о родине тужить? Она занесена снегами,
Косарь, косарь, а где моя седая голова и дом?
Так живы будем — не помрем, а что не так — опять изнанку
До новой смерти теребить и повторять, что вечер мглист.
Вы были пьяны и вольны, а я всю жизнь любил цыганку,
Пока смеркалось на земле, пока летел кленовый лист.
И он летел, куда летел, куда смотрел апостол Павел,
Куда чужая благодать ушла, прошла — и полдень бел.
Я эту жизнь переболел и что оставил — то оставил.
Куда летел кленовый лист? Куда кленовый лист летел?