ПАМЯТЬ РЕКИ
Александр БАШКАТОВ

Каждая форма хранит в себе тайны для будущих поколений
и, будучи истреблена, уносит эти тайны навсегда.
В.А.Хлебников, 1924

Память. Информация о прежних состояниях. Не-оче-видное знание. Опыт. Материализация памяти.
Механизм человеческой памяти до сих пор непонятен. Где та матрица, что позволяет воссоздать, вновь запечатлеть вихрь электрических импульсов, пронесшийся по нейронам много лет назад?
Снег. Миллиарды кристалликов воды, присыпавших землю вечером. Наутро следы расскажут обо всем, что было ночью. Форма памяти.
У природы их много. Горные породы – устойчивая форма памяти. Как петроглифы, менгиры, дольмены. Долгая память.
Радуга – память о дожде. Если её не увидеть сразу, через несколько минут, не увидишь никогда. Короткая память.
Что может помнить река?
Рождение несомненно запомнилось, потому что было связано с землетрясением. В это время Африканская платформа смяла в складки Кавказских гор южный край Русской платформы. Земля колебалась и трескалась, на западе поднималась Приволжская возвышенность, восток заливали моря. И однажды днем или ночью извилистая трещина разорвала землю…
Что впитал в себя молодой водный поток, побежавший по небольшой промоине между обрывистыми холмами? Высокое солнце тропической саванны, мутные дожди с пеплом кавказских вулканов. Вдоль реки – лес из грабов, грецких орехов, секвой и лиан. Хищные свиньи на длинных ногах размером с быка. Саблезубые тигры, в два раза больше львов. Индрикотерии, огромные звери, ревущие неизвестными нам голосами. Мир олигоцена, когда на огромном пространстве от Европы до Монголии длились саванны, населенные таинственными и ужасными зверями. Время текло там тягуче, как кровь впитывается в почву. Разве считала его река? Ведь реки исчисляют не так, как мы. Мы считаем по пальцам. Один, три, десяток, сто десятков… По дням и ночам. Сутки, месяц, год, сто лет… Реке все равно – день или ночь, один или сто. Река живет водой. Её и считает. Много воды утекло с тех пор. Потом вода стала другой. Более холодной зимой. Солнце ниже поднималось над горизонтом. В лесах на окрестных холмах появилось больше хвойных деревьев. И холмы выросли. На водопой стали приходить совсем другие звери. Древние слоны и мастодонты. Лошади, верблюды, олени, антилопы. Саблезубые махайроды отгоняли от добычи волков и гиен. Кто бы заметил среди них небольших клыкастых обезьян без хвоста? А их предки захватили потом всю планету… Помнит ли река все морды, которые отражались в её водах? Наверное, помнит. Хотя многих, конечно, забыла. Скорей всего, это случилось тогда, когда её поглотила другая, большая вода. Ак-ча-гыл. С юга пришло море, и на долгие годы в нем утонул мир маленькой реки. Там, где была саванна, Великая Река, маленькие речки – везде, на восход солнца от западных холмов, шумело Акчагыльское море. Оно рушило восточный склон Приволжской возвышенности полтора миллиона лет. Для реки это было время небытия. Не стало её берегов, русла, бегущей воды. Только глубоко под землей остался разлом каменных пластов, вдоль которого когда-то протянулась река. Под солнечным светом не видно было его следов, но он жил и, когда море обмелело и ушло на юг, вернул реку из небытия.
Она потекла по стремительно изменяющемуся миру. Что-то невидимое, но приближающееся год от года с севера, дышало холодными ветрами. Река так и не увидела, что это было. Но вслед за ветрами пришли мамонты, шерстистые носороги, пещерные львы и медведи. Вместо саванны вокруг простиралась лесотундра. Наступило Время Большого Холода. Холод сковывал реку почти на весь год. Она просыпалась только летом, торопливо текла среди отогревшихся берегов, поила зверей плейстоцена и замирала опять. Так продолжалось много лет, пока стоявший за Медведицей ледник не начал таять. Его мутные воды затопили всё вокруг и наполнили новое море, которое опять поглотило реку. Так было четыре раза: холод ледника, разлив его талых вод и приход моря. Во Времена Большого Холода на берега реки пришли первые люди. Низколобые и коренастые, одетые в лохматые шкуры, они разожгли костер и пожарили мясо. Они не говорили тех слов, что знаем мы, они не верили в наши мифы, они не знали ничего про Космос. Но они знали то, о чем мы никогда не узнаем. Язык природы.
Ледники перестали ползать по Земле Великой Реки. Низколобые люди уступили Землю высоколобым. Новые люди лучше говорили, делали лучшее оружие и жилища, а, главное, верили в Богов. Вера сильнее Стихии.
Для реки настало Время Степных Песен. Окрестные холмы покрылись степями и лесами, Великая Река подошла совсем близко, бег нашей реки стал совсем коротким. Она принимала воду из родников у подножья западных холмов, проносила её мимо ковыльных склонов и отдавала Великой Реке. Степные реки почти не звучат. Чтобы не мешать Песне Степи. Её поёт ветер, и его голосом разговаривают травы и деревья, камни и песок. Река слушает. И вспоминает ушедшие миры.