Dirizhabl: design studio

Литературное использование названия города во многом обусловлено его фольклорным бытованием. Вот загадка:

Шла свинья из Саратова –
Вся спина исцарапана².

Отгадка – «терка» – универсальная хозяйственная принадлежность, используемая, как известно, не только в Саратове.. Не связанность данной загадки с упомянутым городом подтверждает то, что она была записана Д. Н. Садовниковым в Московской губернии. Тот же эффект, связанный с полногласием и серединным ударением, которое несет название «Саратов» используется в частушке:

Пошла плясать, дура косолапая,
Одна нога до Москвы, друга – до Саратова³.

Конкретикой, неизменно сопровождающей Саратов, является Волга, хотя и ее упоминание иногда является угодой стихотворной специфике:

Эх, Саратов, струя-Волга…
Любил мало, страдал долго⁴

Преимущественно звуковое использование названия города оправдано жанрами загадки и частушки, жанрами лапидарными, предельно концентрирующими образные средства языка (концентрированную метафору и смысловую и фонетическую природу художественного слова).

В фольклорных записях, сделанных в XIX веке Саратов упоминается в исторической песне – «Что пониже было города Саратова, что повыше было города Царицына…». Казаки собираются, чтобы выбрать атамана, коим оказывается «Ермак сын Тимофеевич…». Упоминается Саратов, как место военного сбора в рекрутской песне «Вдруг почуяло мое сердечушко невзгоду…»:

Повезли-то меня молодца,
Во город Саратов,
Во городе Саратове
Бреют кудри не жалеючи…⁵.

В текстах народных песен Саратов как город казацкой вольницы противостоит Саратову – жестокому центру рекрутского набора, отнимающему кудри и «судьбу-волюшку». Конкретные описания города в этих произведениях отсутствует, что обусловлено универсальностью фольклорного метода освоения действительности.

Но оно возникает в емких характеристиках города в частушке:

Ты Саратов, ты Саратов,
Ты Саратов-городок!
Ты разденешь и разуешь
С головы до самых ног!⁶

в загадке: Кругом горы, внутри воры. (Отгадка: Саратов).

В других частушках город узнаваем:

Между гор, между бараков
Городок стоит Саратов.
Наш Саратов стоит в яме….
Он украшен фонарями⁷

Здесь возникает другой город – город имеющий реальную географию и реальный рельеф, построенный на антитезе «гора – долина».

Еще более конкретны поговорки. Они содержат упоминание определенных объектов города: В Саратове рыбу через собор кидают, Чехонь в Саратове через забор перепрыгнула и Саратовские мещане собор свой с молотка продали⁸.

Жителю города сразу ясно, что речь идет о Старом (Троицком) Соборе (Московское барокко) и Пешем (Нижнем базаре), одном из центров рыбной торговли.

В частушках и поговорках город предстает грубым, неприветливым, достаточно враждебным как жителю Саратова, так и приезжему. Волга и рыба не дают материального благополучия, долина трансформируется в «яму», горы делают жизнь общества закрытой.

Рассмотрение малых жанров, а из них именно частушки являются жанром «быстрого реагирования», позволяют говорить о Саратове как о городе малопоэтическом, жестком, черством, лишенном эмоциональности. Городе, где ни женщины, ни мужчины не способны любить:

В Саратове крутой взвоз,
Мы расстались с ней без слез
В Саратове девочки
Только для припевочки⁹.

Но когда город, место лишены тепла и поэтичности, может быть, из-за позднего и достаточно искусственного возникновения, может быть, из-за условий жизни в нем, то потребность в поэзии растет, а мифы создаются. Не отсюда ли удивительные краски художников Саратовской школы и общее для всех них лирическое восприятие достаточно заурядных в контексте русской природы, саратовских ландшафтов?

«Понятие «миф» – это категория нашего мышления, произвольно используемая нами, чтобы объединить под одним и тем же термином попытки объяснить природные феномены, творения устной литературы, философские построения и случаи возникновения лингвистических процессов в сознании субъекта», – утверждал К. Леви-Стросс.¹⁰.

Реализацией мифологического сознания, присущего каждому человеку, является предлагаемый проект «Музейная долина». Он вводит Саратов в цепь мировых геологических, цивилизационных и исторических процессов, привлекая знания ученых Саратова по истории, краеведению, топонимике, географии и геологии.

Ю. М. Лотман писал, что город как замкнутое пространство может находиться в двояком положении к окружающей земле: он может олицетворять государство (Рим – город, Рим – мир), а может быть его антитезой¹¹.

Если Москва для русской земли как бы естественный центр вращения (кружение на месте), то Петербург – это смещённая ось, порождающая движение, напоминающее «взбрыкивание»¹².

Москва – концентрический город (город на горе). Он выступает как посредник между землёй и небом (актуализация антитезы земля/небо), вокруг него концентрируются мифы генетического плана, он имеет начало, но не имеет конца – это «вечный город». («Москва – третий Рим»).

Петербург – эксцентрический город, расположенный на краю культурного пространства, на берегу моря, в устье реки. Здесь актуализируется оппозиция «естественное/искусственное»¹³... Преломление Саратовского мифа в народном творчестве соединяет в себе реальное (не мифологическое) имя с мифологическим образом, построенным на оппозиции «высокое – низкое, гора-долина». В духовном плане этот миф реализуется в парадигме «здравый смысл – поэзия». Те фольклорные, мифологические повествования, которые удалось обнаружить, подтверждают это.