Налет на чашке от кофе. Расплывчатый. Сорта «Мокко». Приплывшего через бури, экваторы и дожди.
За чашкой часы с браслетом. Купил их в Крыму когда-то. Где зимние выли штормы. Где, кстати, писал я сказку...
Чуть дальше лежат две книги:
Одна про Слова и вещи, где много туманной мути насыпал МишельФуко, а впрочем, читать ее можно, когда плывешь по теченью его многомудрых фраз и не пытаешься спорить с ученым французским мэтром.
Другая про Сотворенье. Какой-то Патынко Игорь. Такой же поэт и странник, как я и мои друзья. Купил я ее случайно в глуши костромских рядов. Купил, а спустя немного, уехал на пароходе сквозь ветер, портвейн и чаек куда-то, аж в Ярославль.
Теперь вот лежит на французе - философе и лингвисте. Такая она цветная на черном Мишеле Фуко.
Я мог бы, наверно, долго еще говорить о книгах, о чашках, часах и кофе, но...
С кухни ко мне доходит такой соблазнительный запах. Жена уж зовет на ужин.
А ужин - такая штука...
БЕССОННИЦА
Густая ночь. Я лежу на спине, рассматривая колыхание теней за окном. Почему-то стало тревожно. Представляются какие-то до ужаса грустные вещи. Типа ядерной войны или космической катастрофы.
Готов ли я к смерти?
Что моя жизнь?
Кого я успел сделать счастливым?
И был ли я сам счастлив?
И если мне осталось жить всего несколько часов, то что бы я хотел?
Что?
Ну хотя бы в последний раз посмотреть на луну, на пепельные облака, вдохнуть свежую ночную тишину, искурить последнюю сигарету.
Я встаю, выхожу на веранду и успокаиваюсь. Любуюсь соснами в лунном свете, редкими облаками, звездами...
В сознании происходит успокоение и просветление. Мысли начинают оформляться в стихи. И я негромко, стараясь не нарушать щебетание птиц, читаю:
Мне сегодня плохо и бессонно.
Как-то пусто, неуютно на душе.
И какой-то страх на сердце. Словно
Я уснул и не проснусь уже.
На самом деле страх уже отпустил. Но стихи, как правило, приходят по следам твоих чувств и событий. Лишь иногда я способен импровизировать, мгновенно переламывая поток сознания в ритмически оформленные строки, заставляя действительность скользить в поэтическом танце и изменяться под воздействием стихов...
Ночь, собственно, уже и на исходе. Молочной дымкой стелется рассвет. И я записываю зачем-то эти впечатления. Как будто и в самом деле кому-то будет интересен этот полунощный бред.
ГЛОТОК ОДИНОКОГО УТРА
Последнее время у меня появилась привычка просыпаться в четыре утра и выходить на террасу. Обмакнуться головой в родниковую свежесть утренней прохлады. Улыбнуться восходящему солнцу. И возвратиться в тёплую постель, чтобы снова погрузиться в тени прерванных снов.
Июнь 1996 г.
рисунок Николая ОЛЕЙНИКОВА
Предыдущая
