VI. в шестом отрывке приводятся воспоминания автора
о жизни в маленьком доме за Сенным базаром в Саратове, суждения о некоторых свойствах местности и временах года.
В мае – совсем китай. Даже уйдя, позабыв – и устав, и оставив, – невозможно не обернуться.
Домик стоит в самом центре квартала, посреди остальных домов. Ночью, в большой тишине, поздним вечером, на рассвете,
можно услышать одинокие звуки города – перестук железных трамваев, даже – диспетчерский говор вокзала.
Лук, редиска, укроп, тюльпаны и ирисы – перед самыми окнами. Утро плывёт неспешно, ночью была гроза. Пронзительно чистое небо – до самой земли.
Дом посреди домов, утопающих – одно за другим цветёт: вишня, яблоня, слива. Уже выкипает сирень. Качает – будто живёшь на воде. В благоуханной запруде –
где цветёт и отцветает слива, яблоня, вишня. И кипит что есть силы сирень. И нельзя надышаться. Домик в конце закоулка за жёлтым сортиром – утлая джонка.
Там, за трамвайной дорогой, – название места – Шанхай. Всекитайское братство квартала. Над ним – нет выше дерева – профиль прозрачной акации,
только листья едва. И она зацветёт. Потом будет лето. Короткое русское лето. Лето и осень.
Юность. Молодость. Зрелость.
|
|
Вот так встанешь утром –
весь цвет уже облетел,
облака по небу плывут.
А в другом окне – осень,
оно – упирается в стену сарая,
там кошачья тропа
и последнее солнце,
и ветка,
и юные листья –
она играется ветром,
светом солнечным ярким, тенью
(настоящая осень) –
так быстро
сощуривает
и широко раскрывает глаза –
облака летят –
значит – летят и летят
(настоящая осень).
Весна.
А в лесу сейчас тихо
и шквал по верхушкам деревьев,
пахнет ландышем, прелой листвой
(настоящая осень). Как море.
Я знаю место – оно находится на полдороге от красных домов артиллерийского училища к Воскресенскому кладбищу, чуть в стороне от сосен, мимо Шанхая,
там Хлебников написал стихи. Эти стихи вспоминал я тысячу раз, наблюдая жизнь облаков. Но никогда т а к. Так точно. Так точно, товарищ командир.
Ваше благородие. Есть трое суток ареста. Никак нет. Мне мало надо…
Лёжа в траве, между сбившихся в кучки остатков заброшенного сада, глядя на золотое вечереющее небо, с былинкой во рту. …да каплю молока.
Как не хотелось ему воевать, строиться, маршировать. На-пле… Стой, ать-два – глубокопротивное отправление службы – Шагоомарш! Нуж-ник! Вед-ро! Га-вно!
…да это небо, да эти облака.
Упал, отжался…
|